Леман Русс: Великий Волк - Страница 14

— Лев, — задумчиво произнес Йорин. — Вы раньше бились вместе?

— Мы едва обменялись парой слов, и этого хватило.

— Говорят, со временем он покорит больше миров, чем кто-либо иной.

— Пожалуй, или он, или Жиллиман. Лев — хороший полководец. Хладнокровный, самолюбивый, высокомерный… вот почему его так ценят на Терре. Кровью богов клянусь, Йорин, я не проиграю ему.

Помолчав, ярл неуверенно взглянул на примарха.

— Неужели все свелось к гонке за трофеями по звездному морю?

— Не за трофеями, — горячо возразил Русс. — Это гонка на выживание. Ты знаешь, что они создают империи? Все мои возлюбленные братья нарезают себе личные уделы. На Терре их деяния записывают в золотых свитках Общины. Их, не наши. Нас знают только по разрушениям. Отними это, и что нам останется?

Вечно улыбчивое лицо Волчьего Короля помрачнело.

— Я даю слово, Йорин. Я клянусь, что убью повелителя Дулана. Если же я потерплю неудачу, болтуны перестанут шептать и начнут говорить, и их будет так много, что даже ты не заткнешь всех.

Кровавый Вой пожал плечами:

— Мне плевать на разговоры во Дворце, я их не слушаю.

— А должен. Мы все должны. Вот в чем наша проблема — нам на все плевать.

— Не на все, только на то, что важно для других.

Хохотнув, Русс хлопнул ярла латной перчаткой по наплечнику.

— Мы идем за добычей. Я хочу, чтобы Дулан нашли, разбомбили и сожгли еще до того, как Лев подойдет на расстояние варп-прыжка. Можешь сделать это для меня?

Йорин невозмутимо посмотрел на примарха, будто размышляя, и широко ухмыльнулся.

— Я проведу тебя туда, — сказал он. — И тогда начнется драка, о которой будут рассказывать тысячу лет.

Святилище на борту «Эсрумнира» окутывала густая тьма, пронизанная горелым смрадом. Среди теней возвышались каменные алтари, над выщербленной поверхностью которых тускло мерцали суспензорные поля, которые поддерживали в воздухе то или иное оружие — топор, меч, копье.

В центре помещения, где находился самый большой престол, окруженный узором из черно-серых плиток, стояли три воина. Первый из них, Булвайф, снял шлем и обнажил морщинистое бородатое лицо, обрамленное длинными темно-русыми косицами. Второй, волчий жрец Ульбранд, по прозвищу Вороний Хомут, был облачен в доспех цвета обсидиана, украшенный выбеленными черепами животных. На поясе у него висел крозиус арканум, символ его почитаемой службы, а также редуктор «Клык Моркаи». В гриве жемчужно-серых волос Ульбранда, жесткой от старости, еще виднелись черные пряди.

— Ничего не вижу, — сказал он.

Последний Волк, рунный жрец Лейф Хемлигьяга, медленно кивнул:

— Я тоже.

Лейф, самый высокий из троих, носил увешанную талисманами броню. На его нагрудник спадала раздвоенная, почти белая борода, переплетенная скрученными полосками кожи и металла. Керамит покрывали глубокие борозды, складывающиеся в рунные обереги.

Во тьме перед воинами вращалось гололитовое изображение какой-то жидкости вроде лимфы, в которой плыли, разбухали, сливались клетки. Вспыхивали и угасали рунные значки, отображавшие характерные черты и аномалии образца, уровни гемоглобина и гормонов.

Булвайф замешкался с ответом. Генетика не была его коньком.

— Наверняка есть какой-нибудь изъян, — предположил он в итоге.

Ульбранд, специалист в этом вопросе, покрутил медный верньер наверху алтаря. Проекция образца крови раздвинулась и детализировалась. Пока фокус неестественно красочного гололита сдвигался в глубину, на важных особенностях клеток вспыхивали метки. Сузив глаза, волчий жрец поглощал громадные объемы данных, содержащиеся в каждом кадре.

Наконец он отключил визуальный ряд, и призрачная картинка погасла.

— Я разделал труп на кусочки, — мрачно произнес Ульбранд. — Выцедил из него всю кровь до капли, срезал мышцы с костей. Посмотрел в его мертвые глаза. — Волчий жрец сердито втянул воздух. — И ничего не нашел.

Подойдя к дальнему краю алтаря, Хемлигъяга взял несколько вещиц, найденных на теле Харааля: кривой кинжал, череп-талисман и ожерелье из клыков черногрива. Рунный жрец поочередно покрутил артефакты в пальцах.

— Дело не в малефикаруме, я бы учуял его, — пояснил шаман. — Тут пахнет только… воином.

Булвайф устало провел рукой по бороде, затем потер глаза. Он утомился после долгих дней боев, но до настоящего отдыха было еще далеко — Йорин уже передал по воксу приказ Русса о немедленном сборе. Потрепанный флот следовало привести в нечто вроде боевой готовности.

— Мы просмотрели пикт-записи, — сказал хускарл, мысленно пытаясь отыскать хоть какую-нибудь зацепку. — Оба вели себя так же, как и все прочие. Сражались, как и все прочие, до последнего момента.

Волчий жрец впился в него янтарными глазами.

— И что произошло в тот момент?

— Я слишком поздно заметил неладное, — пожал плечами Булвайф. — Сначала боевые кличи Крюк-Ножа сменились воплями. Потом завыл Харааль. Оба умчались вперед — мы все бежали, и проворно, но эти двое неслись как дьяволы. Движения обоих стали такими быстрыми, что я даже не различал их. — Хускарл вспомнил, как его пробрало холодом от такого зрелища. — Они дрались, будто берсеркеры, только в десять раз яростней, и это убивало их. Потом они сорвали броню, и мы увидели самое худшее — Волка в их глазах, в их пастях, везде.

— Но ведь оба прошли испытание Спирали, — недоверчиво произнес Ульбранд. — Справились с проклятием.

— Очевидно, не до конца, — заметил Хемлигъяга, который все еще изучал вещи Харааля.